«Я могу только предположить, что слышала и слушала мугам еще до своего появления в этом мире. Да и могло ли быть иначе, если мой отец – прославленный ханенде Алим Гасымов!» – такое признание героини нашей публикации, заслуженной артистки Азербайджана, талантливой певицы-ханенде Фарганы Гасымовой вполне ожидаемо, так как народный артист Азербайджана, обладатель множества наград республиканского и международного значения Алим Хамса оглу Гасымов занимает особую нишу в славной летописи азербайджанского мугамного искусства.
Текст: Рая Аббасова | Фото: Анфиса Бессонова | Продюсер: Эльчин Амиров | Стиль: Rosie & Mila Stanza | Стилист по головным уборам: Жаля Асадзаде | Макияж, прически: Фазиля Раджабова
Продолжив свой рассказ, Фаргана ханум отметила: «Когда я родилась (6 августа 1979 – прим.автора), папа учился на первом курсе Бакинского музыкального училища имени Асафа Зейналлы. Будучи неразрывно связанным с уникальным в своем роде искусством мугама, он, находясь в то время в поисках своего индивидуального творческого стиля, много работал над собой, а потому музыка в нашем доме звучала практически постоянно. К тому же, отец с молодости прекрасно играл на таре: его прикосновения к струнам инструмента рождали поистине волшебные звуки, и только они (как часто с улыбкой вспоминают мои родители) могли успокоить меня – маленькую Фаргану, до шести месяцев плачущую по каждому поводу и без него. Сегодня, будучи матерью четверых детей, я с особым чувством могу утверждать – нет предела родительской любви, рождающей безграничное терпение, выносливость и, что особо важно, дар предвидения профессиональных приоритетов собственных детей. Так было и в моем случае. Мне было годика три-четыре, когда родители, наблюдая за моими музыкальными проявлениями, заметили, что в столь раннем возрасте я вполне определенно воспринимаю и чувствую сложные теснифы.»
The M.O.S.T.: Фаргана ханум, Ваша мама тоже имеет отношение к музыкальному искусству?
Фаргана: (полушутя-полусерьезно) У мамы не было выбора! С таким супругом остаться в стороне от музыки!? Невозможно! Профессионально она не связана с музыкальным искусством, но настолько влюблена в творчество своего супруга, что непоколебима во мнении: «Мугам в исполнении Алима вселяет в слушателя особую деятельную энергию». А потому, чем бы мама ни занималась, все делает под звуки музыки.
The M.O.S.T.: «Мугам – это особый настрой нашей души!» — справедливо отметила Первая леди Азербайджана, Мехрибан Алиева, чей вклад в развитие и мировое признание национального мугамного искусства неоспорим.
Фаргана: Полностью разделяю озвученное вами столь авторитетное мнение. Но позволю себе небольшое дополнение: многие исследователи мугама подчеркивают его божественное происхождение, чем и объясняют удивительную способность этого уникального искусства проникать в души и сердца людей.
The M.O.S.T.: В данном контексте, думаю, нельзя не учитывать влияния на слушателя и литературной основы мугамов – лирических газелей, рубаи, созданных корифеями восточной поэзии, в том числе Низами, Физули, Хагани, Хафизом и другими.
Фаргана: И это действительно так. Слушая с детства мугамное пение, я как-то невольно заучивала довольно трудные для восприятия ребенка газели Физули, а со временем начала цитировать и даже пыталась петь мугамные импровизации на тексты разных поэтов, одновременно поддерживая свое пение игрой на дефе. Дело пошло куда быстрее, когда к моему освоению основ мугамного исполнительства подключился отец, владеющий методикой скоростного обучения.
The M.O.S.T.: Алим муаллим, видимо, предвидел ваше успешное профессиональное восхождение и со своей стороны старался ускорить этот процесс…
Фаргана: Своих планов папа не озвучивал, но факт остается фактом, в восемь лет я выступила с ним на одном концерте. Мой дебют состоялся на сцене Дома актера, где я читала газели. Не буду скрывать, мне так хотелось поскорее занять место рядом с отцом, который год от года с ростом профессионализма завоевывал все большую популярность и признание. Наблюдая за его новациями в исполнении мугамов, я проникалась этим уникальным искусством. И день настал! В 1996 году отец пригласил меня отправиться вместе с ним в концертное турне по Германии, где впервые самолично представил меня аудитории: «А сейчас на сцену выйдет моя дочь, которая исполнит для вас песню «Ay, qız, kimin qızısan?» Отец не ошибся, доверив мне выступить на престижной сцене, так как успех был громким. Для меня этот день стал началом пути в профессиональное искусство. Меня стали приглашать вместе с отцом в большие туры по Германии, и мы начали выступать в концертных программах вместе.
The M.O.S.T.: Фаргана ханум, не ограничивают ли вашу свободу творческого самовыражения совместные выступления с признанным в мире устадом?
Фаргана: У папы за плечами большой успешный опыт педагогической работы. При всех достижениях его совершенно не коснулась «звездная болезнь». Почему я говорю об этом? Потому что точно знаю, что Алим Гасымов гордится своими талантливыми учениками, в числе которых немало именитых исполнителей. К тому же, знаю по собственному опыту, отец, как ханенде, обладает многими тайнами исполнительского мастерства, которые я не теряю надежды со временем постичь. Дело в том, что папа не довольствуется достигнутым, а потому находится в состоянии постоянных творческих исканий, что ассоциируется у меня с поиском оригинальных цветовых решений в живописи. Для настоящего мастера – нет предела совершенству…
The M.O.S.T.: Доказательством справедливости сказан ного вами, может (условно) служить концертная сценография ваших выступлений. Все исполнители сидят на коврах, расстеленных на сцене, горят свечи, свет в зрительном зале максимально приглушен. Как все это влияет на исполнение мугамов?
Фаргана: До обретения нашей страной независимости не разрешалось выступать в таком формате, хотя изначально практика исполнения мугама не предполагала пения, сидя на стуле. В наших традициях – ковер, сидящие на нем музыканты-инструменталисты и солист-ханенде (без галстука, «бабочки» или каких-либо иных европейских аксессуаров). Что касается Алима Гасымова, то он, находясь на гастролях в восточных странах, где неизменно с уважением воспринимают его условия, апробировал отмеченную ранее удобную для себя модель: ковер, разбросанные подушки-мутаки, свечи (для затемнения зала). Отец объяснял, что подобная обстановка соответствует его эмоциональному состоянию во время исполнения мугамов – так ему удобно. Скажу вам откровенно, в нашем доме, хвала Всевышнему, есть все необходимое, но вся семья, сохраняя традиции, с детства трапезничает, сидя на ковре. В этом есть что-то особенное!
The M.O.S.T.: Бытует мнение, что мугам – это внеземное искусство, ниспосланное Богом. Наблюдая за исполнением вашего семейного дуэта, в это легко поверить. Впечатление таково, что ваши голоса, мысли, биение сердец обращены к некой Высшей субстанции. Думаю, не ошибусь, если предположу, что духовная чистота искусства мугама позволяет такую трактовку.
Фаргана: Духовность в моем понимании – это, прежде всего, состояние души, сознание и суть человека, но не религия, с которой мугам не стоит отождествлять. Мугам, скорее, можно воспринимать, как музыку очищения, потому что это искусство никогда не уведет и не настроит на плохое. Здесь нет и не может быть даже намека на зло, на то, что человек воспринимает со знаком «минус».
The M.O.S.T.: В подтверждение ваших слов приведу следующие строки Адиля Алиева:
… Душа мугама Каспием бушует,
Какая тайна в нем заключена?
То плачет, то ликует, то бунтует,
В нем нежность сокровенная слышна…
Фаргана ханум, насколько строг Алим муаллим в своих оценках концертных исполнений? Высказывает ли свои замечания, если таковые бывают?
Фаргана: (улыбаясь) Прямо скажу, с отцом не просто. Но работать с ним – значит пройти высокую школу и жизни, и профессии! В случаях нареканий с его стороны, я пытаюсь объяснить: «Папа, между твоим мастерством и моим есть разница. Наши таланты приветствуют друг друга, стараются «идти» в одном направлении, но всякое бывает: от человеческого фактора не спрятаться!» Алим Гасымов – перфекционист в творчестве. Он работает на все 100%, не допускает никаких послаблений, требует полного соответствия установленной им планки мастерства от всей нашей творческой команды! И это правильно, так как малейшее расхождение может разрушить все наши усилия.
The M.O.S.T.: А дома, вне репетиций, концертов вы поете?
Фаргана: Очень-очень редко. Но это даже не пение, а, так, тихонечко, что-то еле слышно напеваю. Если бы вы знали, сколько у меня дел по дому, по хозяйству! Не до пения!
The M.O.S.T.: Успеваете?
Фаргана: Всякое бывает. В 20 лет я вышла замуж. Сначала появилась дочь, а позже тройняшки! С одним ребенком бывает трудно, а тут – сразу трое! Уверена, посланы они мне не случайно – я всегда хотела большую семью, много детишек.
The M.O.S.T.: И все же, узнав о тройне, не испугались?
Фаргана: Я просила у Всевышнего послать мне детей, а тройня – это бонус! Я их так люблю, что никогда, ни при каких обстоятельствах, не сожалела о таком щедром даре. Справедливости ради надо сказать, что пока дети были маленькими, у меня были помощники. Но как только им исполнилось по 10 лет, я поняла, что мы можем справляться сами.
The M.O.S.T.: Ваши дети унаследовали семейный талант? Есть ли у них тяга к мугамному исполнительству?
Фаргана: Да, они тоже поют. Но я хочу, чтобы они с раннего возраста понимали, что искусство мугамата – очень непростое, со своими тайнами, секретами, которые не всем дано раскрыть. Ведь петь мугам – значит быть и ханенде, и композитором, и поэтом. Все составляющие этого искусства ты должен примерить на себя. Здесь нет и не может быть абсолютно четких установок – все, как в прогнозе погоды: сегодня снег, а завтра солнце. Мугам находится в постоянном движении, продолжая жить и развиваться, рождая оригинальные жанры и формы, наполняя произведения новым содержанием. Он не стареет и не молодеет, постоянно открывает мир самых глубоких эмоциональных состояний человеческой души. Дверь в этот мир открыта, но не каждому дано войти в нее.
The M.O.S.T.: И тем не менее, вам, Фаргана ханум, удалось не только отыскать и войти в эту «тайную дверь», впускающую только посвященных, но и вместе с отцом покорить своим искусством практически весь мир…
Фаргана: (после некоторого раздумья, с улыбкой) Из шести существующих континентов я не была только в Антарктиде.
The M.O.S.T.: Простите за любопытство, без чего вы не возвращаетесь из заграничных поездок?
Фаргана: Предметы моего главного интереса (уже после завершения выступлений) – это эксклюзивные концертные наряды, сувениры и чистый шоколад. Признаюсь, я много времени трачу на создание собственного имиджа. Дело в том, что стилистика нашего исполнительского образа отличается достаточной оригинальностью – не надуманной, не рассчитанной на чисто внешние эффекты, а идущей из глубины души, из того, как мы чувствуем, как понимаем и как проникаем в мугамное пространство, предоставляющее огромный поток информации. Если попытаться найти эмоциональную параллель состояний, то ощущения таковы, как будто на время ты попадаешь во внеземное пространство, из которого не просто вернуться в реальность. Возможно, именно этот фактор определяет цветовые приоритеты моего концертного имиджа, а именно: зеленый, символизирующий жизнь, гармонию, единение людей с природой; бирюзовый – символ духовной чистоты, возвышенности души, способности к общению; серый – его по-разному трактуют, но я воспринимаю этот цвет, как один из самых благородных, сочетающихся со множеством цветовых решений, несущий спокойствие.
The M.O.S.T.: Фаргана ханум, могли бы вы сказать, какому мугаму отдаете предпочтение?
Фаргана: Это все равно, что пытаться дать ответ, кого из своих детей я люблю больше. Каждый мугам имеет свою неповторимую образно-эмоциональную сферу – незаменимую и бесценную, потому что все они несут в себе историческую память народа, а в более крупном плане могут быть сравнимы с генетическим кодом национальной культуры.
The M.O.S.T.: Что вы ждете от жизни?
Фаргана: Главное для меня благо – процветание моей родины, моей семьи. Я не хочу и боюсь расставаний. Пусть как можно дольше рядом со мной будут мои родные. Живу с надеждой, что мои дети никогда не подведут наши ожидания, вырастут достойными, успешными людьми. Конечно же, хочется подольше задержаться на сцене, без которой мне сложно себя представить. Быть признанным артистом – огромный труд. Я неоднократно в своих интервью отмечала, как непросто подготовить концертную программу: за месяц до события и примерно столько же после концерта нелегко прийти в себя. Ни сна, ни отдыха… Но все муки творчества компенсируются признательностью слушательской аудитории, радостными ощущениями после успешного концерта. В своем сердце я всегда несу благодарность Всевышнему – мне есть, за что его благодарить. В одном из хадисов сказано: «Человек мысленно стучится в двери других, забывая о том, что ключи от этих дверей у Меня. Те двери закрыты, Моя же всегда открыта. Приди к Моей двери, и Я помогу». Жить с верой в лучшее – к этому надо прийти, и оно того стоит!
