Он стал одним из самых ожидаемых гостей 18-го сезона Azerbaijan Fashion Week — парижский дизайнер с чилийскими корнями, чья мода звучит на языке памяти, интуиции и архитектурной строгости. Мы встретились с Октавио Писарро на следующее утро после его показа в Музее каменной летописи — в светлой комнате отеля, где дизайнер принимал гостей в рамках закрытого pop-up store. За окном просыпался Баку. Распахнув окно, Писарро на секунду замер: «Боже, как Баку похож на мой Сантьяго, — сказал он с улыбкой. — Я будто возвращаюсь в детство». Этот мимолётный момент стал прологом к неспешной беседе о моде, корнях, утончённой силе женщины и о том, как найти баланс между традицией и инновационностью в мире, где все ускорено до предела.
Текст: Салатын Мирзаева
The M.O.S.T.: Добро пожаловать в Баку. Чувствуется, что город вас весьма впечатлил…
Octavio: Это мой первый визит в Азербайджан, и я, честно говоря, поражён. Баку — невероятный город. Современный, футуристичный и в то же время тонкий. Как человек, всегда вдохновляющийся архитектурой, я нашёл здесь источник идей для своей будущей коллекции. Здание Центра Гейдара Алиева, спроектированное Захой Хадид, стало для меня настоящим откровением. К сожалению, в Париже не работал нет, поэтому я очень рад открыть для себя его творческий мир здесь. Ее творчество невозможно игнорировать. Ее эстетика (волны, текучесть, мощь) очень близка мне. Уверен, что по возвращении во Францию я углублюсь в изучение ее почерка и стиля.
The M.O.S.T.: Вы стали специальным гостем 18-го сезона Azerbaijan Fashion Week. Что именно вы представили публике?
Octavio: Моя коллекция называется «Свет и Тень». Она представляет собой манифест женской силы, которая проявляется через противоположности. Свет — это чувственность, открытость, движение. Тень — это глубина, структура, драма. Меня вдохновляет дуальность женщины — она одновременно нежная и сильная, прозрачная и непоколебимая. Я работаю с большим количеством цветов, предпочитаю выражать смысл через материалы и пропорции. Цвет, как и тень, является инструментом, который должен работать на идею, а не отвлекать от нее. При создании этой коллекции я вдохновлялся французским художником Пьером Сулажем.
The M.O.S.T.: Что именно вас вдохновило в подходе Пьера Суляжа?
Octavio: Сулаж научил меня воспринимать черный не как цвет, а как состояние. В его работах не встретишь двух одинаковых черных оттенков: в них представлены светлый черный, матовый черный, насыщенный глянец. Я работаю не с цветом, а со светом, с ощущением. Я стараюсь передать это и в своей одежде. Для меня черный — это не отсутствие цвета, это жизнь формы, объема, поверхности.
The M.O.S.T.: Одежда OCTAVIO PIZARRO создана для зрелых и сильных женщин. Как вы видите их сегодня — в эпоху, когда женская идентичность меняется?
Octavio: Современная женщина является уверенной, глубокой, многослойной. Я работаю с клиентками по всему миру: от Чили до Германии, от Франции до Мексики. Они все разные, но есть то, что их объединяет — они все личности, сформированные опытом, убеждениями, свободой. OCTAVIO PIZARRO не для тех, кто только ищет себя. Это одежда для тех, кто уже знает кем является. Кто в 35, 40, 50 лет не сомневается в себе. Кто идет по жизни с четкой позицией. Это могут быть женщины, которые построили карьеру. Или женщины, посвятившие себя семье. Но в любом случае они сами выбирают свою роль.
The M.O.S.T.: Сантьяго и Париж: один — город вашего детства, другой — место становления. Казалось бы, два мира, две культуры, два полюса. Как этот культурный контраст повлиял на ваше творческое ДНК?
Octavio: Мое вдохновение всегда было французским, даже когда я еще маленьким бегал по улицам Сантьяго. Я не понимал по-французски, но знал — мое место оказаться в Париже. Хотя логичнее было бы поехать учиться в Нью-Йорк, но я упрямо выбрал Францию. Потому что для меня франция всегда была символом культуры, вкуса и моды в ее первозданной сути.
Я поступил в École de la Chambre Syndicale — одну из лучших школ моды в Париже. Именно там я освоил французскую школу: точность, внимание к деталям, архитектурное мышление, почтение к традициям. Потом был 12 лет работы в модных домах, где я вырос до арт-директора. Но когда пришло время запускать собственный бренд, я задал себе важный вопрос: «Что я могу дать? Зачем еще один бренд в перенасыщенном мире моды?» Ответ появился сам: из Южной Америки, из Чили. У нас другая энергия, другая чувственность.
The M.O.S.T.: Что это значит на уровне форм и материалов?
Octavio: Это значит, что я работаю с альпакой, хлопком Pima, с ручной вязкой, которую создают женщины из чилийской пустыни. Я обожаю трикотаж — в нём душа, нервность, дыхание руки. Это Южная Америка. Но одновременно я остаюсь верен европейскому качеству: кожа — из Франции, ткани — из Италии, пошив — только парижский. В этом и состоит моя формула успеха: французский крой и латиноамериканская душа.
The M.O.S.T.: Как вы находите баланс между традициями и инновациями, особенно когда сочетаете ручную вязку, ткани с историей и современные элементы вроде кристаллов Swarovski?
Octavio: Это, пожалуй, один из самых сложных и интуитивных моментов в моей работе. Потому что всё рождается не из расчёта, а из ощущения. Я всегда говорю: у дизайнера должно быть шестое чувство. Чутьё, предвосхищающее, куда движется стиль, куда качнется маятник моды. Когда я только начинал, я много опирался на традиции. Но если слишком в них углубиться, можно потерять моду как искусство и концепцию. Она станет просто красным ремеслом. А я не ремесленник, я дизайнер. Я создаю не вещь, а настроение.
The M.O.S.T.: Как именно рождается коллекция? Что становится отправной точкой — идея, образ, ткань?
Octavio: Я дизайнер старой школы — мне нужен карандаш и бумага. Я не работаю на планшете. Рисую от руки, я словно дышу. Что касается атмосферы, то в творческой обстановке я отключаюсь от всего. Включаю музыку, открываю книги, архивные издания, пересматриваю итальянское кино 1960-х, анализирую работы дизайнеров золотой эпохи. Я люблю этот интуитивный подход. Он не аналитический, он чувственный. Я создаю десятки эскизов сразу, потому что времени мало. У меня собственный бренд, и я отвечаю за всё: от эскиза до последней пуговицы, от встречи с клиентами до финального шоу.
Я не один. Со мной мой партнер Лоран. Мы вместе уже больше 12 лет. Он держит на себе весь офис: логистику, коммуникации, финансы. А я могу оставаться в чистом поле творчества. Без надёжной команды никуда. В одиночку в этом бизнесе невозможно. Я эмоциональный. Перфекционист. Иногда взрывной. Я — вулкан. А он — спокойствие. Контрастны. Баланс. Это бесценно.
The M.O.S.T.: Сегодня быть дизайнером стало чем-то вроде модного бренда. Кажется, каждый второй мечтает запустить свой бренд. А вы живёте в самом сердце модной индустрии — в Париже. Как вы относитесь к этому феномену?
Octavio: Сейчас многие хотят быть дизайнерами. Возможно, это влияние соцсетей: иллюзия, будто мода — это Met Gala, звёзды, светские фотографии. Все хотят увидеть результат, будто мода — это лёгкость, блеск и прибыль. Молодые люди видят результат, но не видят путь.
У меня проходят стажировку ребята из разных школ. И они задают мне один вопрос: «Чего я хочу?» Я всегда задаю им второй: «Нет. Сначала ты должен учиться. Поэтому пока ты будешь учиться, логично идти ритм и реальность индустрии. Потому что это очень тяжелый бизнес. Правда в том, что брендов слишком много. Они появляются и исчезают. Рынок перенасыщен. Конкуренция огромная. Иногда мне кажется, что дизайнеров уже даже больше, чем клиентов.
The M.O.S.T.: Тем не менее, ваш бренд существует уже более 10 лет. В чем ваш секрет?
Octavio: Я живу своим путем. Это мой путь. Я предпочитаю оставаться небольшим, но свободным. Быть независимым, как Аззедин Алайя. Он был не просто дизайнером, а мастером. Он жил вне системы. И чувствую с ним родство. Мне ближе уют, чем масштаб. Я не хочу быть везде. Я хочу быть там, где это имеет смысл.
The M.O.S.T.: Но сейчас мы видим тренд: женщины все чаще обращаются к малым брендам. Их привлекают личные истории и уникальность.
Octavio: Да, радует, что эта тенденция набирает все большую популярность.
Люди устали от больших лейблов. У меня есть состоятельные клиентки, которые могут позволить себе все- Chanel, Dior, Saint Laurent. Ho они выбирают меня. Потому что я даю им не просто одежду. Я даю им внимание. Я даю им себя. Когда женщина приходит ко мне, она становится самым важным человеком. Все — для нее. Я смотрю, слушаю, чувствую. Это личный момент. Это встреча двух индивидуальностей. Мои клиентки часто говорят: «Все эти люксовые бренды везде. И в Шанхае, и в Париже, и в Нью-Йорке, и в Мехико, и в Москве — одни и те же платья. Мы устали от люкса, который стал масс-маркетом». И я их понимаю.
The M.O.S.T.: А как вы относитесь к устойчивой моде?
Octavio: Это очень важно. То, как индустрия использует ресурсы — катастрофа.
Я сотрудничаю с компанией, которая принадлежит LVMH. Они собирают остатки тканей от модных домов — Dior и других. Я покупаю эти остатки и работаю с ними. Это не только эколо-гично, это дает возможность создавать уникальное. Мой трикотаж делают женщины-индианки в пустыне Атакама в Чили. У них есть альпаки. Я работаю с ними напрямую. Я не играю в «зеленую моду». Я просто стараюсь быть ответ-ственным. Я делаю люкс, но осознанно. У меня небольшие тиражи. Это дорого, но честно и индивидуально.
The M.O.S.T.: В какой момент вы почувствовали, что ваше творчество выходит за рамки ателье и получает признание индустрии?
Octavio: Я получил награду Paris Fashion Week в 2017 году. Эта премия открыла мне двери к СМИ и к Fédération de la Haute Couture et de la Mode (Федерация высокой моды), которая оказывает поддержку молодым дизайнерам. Среди значимых достижений также награда за «Талант в сфере роскоши». Это как у актёров: награды не самоцель, но они дают энергию продолжать.
Потому что мода — это не работа. Это жизнь. И такие знаки признания помогают идти дальше.
